-
Как искорёжен весь каркас весны!
Строенье парка – будто после взрыва.
И сумерки ещё не зелены.
И лягушачья заводь молчалива.
Откуда в нас уверенность живёт,
что жизнь всегда своё исполнит дело,
и загустеет всё – невпроворот,
и почки не контужены обстрелом?
Но вот в долине, где метался бой,
отщёлкнув чешую среди затишья,
сам выпростался лист глухонемой,
колеблем ветром, но совсем не слышим.
Дохнёт ли бриз, пройдётся ль буря вдруг,
клоня к земле вскипающее древо,
в чащобе словно выключили звук –
она отныне всё приемлет немо.
И от молчанья лёгкого листа,
безмолвного раскачиванья веток
сама стихия кажется пуста,
и нет её величию ответа.
Виктор Гаврилин
| Главная » Статьи » СТИХИ » Про ВЕСНУ |
| В категории материалов: 58 Показано материалов: 40-58 |
Страницы: « 1 2 |
Сортировать по: Дате · Названию · Рейтингу · Комментариям · Просмотрам
Статусы на тему - Про ВЕСНУ
-
В непросохшем лесу, где берёзы в соку, и где почки
по-спиртному запахли, и прелью разит от земли,
вразнобой где-то глухо бренчат бубенцы на цепочке.
Ты лицо запрокинь – это просто летят журавли.
Что ты вздрогнешь, душа? Что ты, грустная, вслушавшись в клёкот,
что за радость расслышишь, какую отрадную весть?
Словно это к тебе, словно это они не пролётом,
и на ближней поляне сейчас собираются сесть.
А они пролетят – тонкой нитью, сквозной паутиной, –
пролетят, как приснятся, высоким небесным путём,
и рванётся рука на стихающий крик журавлиный...
...Ожидаем, и любим, и в вечной разлуке живём.
Виктор Гаврилин
по-спиртному запахли, и прелью разит от земли,
вразнобой где-то глухо бренчат бубенцы на цепочке.
Ты лицо запрокинь – это просто летят журавли.
Что ты вздрогнешь, душа? Что ты, грустная, вслушавшись в клёкот,
что за радость расслышишь, какую отрадную весть?
Словно это к тебе, словно это они не пролётом,
и на ближней поляне сейчас собираются сесть.
А они пролетят – тонкой нитью, сквозной паутиной, –
пролетят, как приснятся, высоким небесным путём,
и рванётся рука на стихающий крик журавлиный...
...Ожидаем, и любим, и в вечной разлуке живём.
Виктор Гаврилин
-
Метель в апреле? Это не ошибка!
Хотя, по всем канонам, перебор.
И кажется, что каждая снежинка –
Комета или белый метеор.
И мы с тобой летим в опасном рое,
Точнее - через жуткий этот рой,
Как астронавигаторы – герои,
В ракете заржавелой и сырой.
Мерцает в полстены иллюминатор,
Метеориты чиркают стекло.
И сетует дежурный навигатор:
- Пора наружу. Время истекло!
Прошли часы безделия и неги,
Пора встряхнуть расслабленную плоть!
Пора под галактические снеги
Наведаться, дровишек наколоть…
Совсем остыла старая печурка.
На корабле на топливо лимит!
Корявая березовая чурка
Не хочет разгораться и дымит.
Выходит навигатор в атмосферу,
Как с каравеллы на берег Колумб,
Его уподобляется примеру,
Но держит не фузею, а колун.
Особо агрессивная комета
Ударила по уху. Это - шок!
Но ты хохочешь радостно на это
И новый приготовила снежок.
Мы до того резвились и играли -
Сорвали люк с разболтанных петель…
Нас унесла в космические дали
Апрельская безумная метель.
Валерий Ременюк
Хотя, по всем канонам, перебор.
И кажется, что каждая снежинка –
Комета или белый метеор.
И мы с тобой летим в опасном рое,
Точнее - через жуткий этот рой,
Как астронавигаторы – герои,
В ракете заржавелой и сырой.
Мерцает в полстены иллюминатор,
Метеориты чиркают стекло.
И сетует дежурный навигатор:
- Пора наружу. Время истекло!
Прошли часы безделия и неги,
Пора встряхнуть расслабленную плоть!
Пора под галактические снеги
Наведаться, дровишек наколоть…
Совсем остыла старая печурка.
На корабле на топливо лимит!
Корявая березовая чурка
Не хочет разгораться и дымит.
Выходит навигатор в атмосферу,
Как с каравеллы на берег Колумб,
Его уподобляется примеру,
Но держит не фузею, а колун.
Особо агрессивная комета
Ударила по уху. Это - шок!
Но ты хохочешь радостно на это
И новый приготовила снежок.
Мы до того резвились и играли -
Сорвали люк с разболтанных петель…
Нас унесла в космические дали
Апрельская безумная метель.
Валерий Ременюк
-
Сидеть ли дома, над делами, одному,
Когда снаружи существуют, отвлекая,
Такое небо, что другое ни к чему,
Такой жасмин, что чёрт возьми, сирень такая...
И рядом с домом - безмятежный водоём,
И всё так сладко в голове перемешалось.
Я поделился бы с тобою этим днём,
Но не научен волшебству, какая жалость.
Рахман Кусимов
Когда снаружи существуют, отвлекая,
Такое небо, что другое ни к чему,
Такой жасмин, что чёрт возьми, сирень такая...
И рядом с домом - безмятежный водоём,
И всё так сладко в голове перемешалось.
Я поделился бы с тобою этим днём,
Но не научен волшебству, какая жалость.
Рахман Кусимов
-
Ах, как хочется прочь.
Но пока - ни границ, ни таможен,
И пока лишь в метро
да в маршрутных такси колесим.
В этом городе всюду знакомые,
он невозможен;
И так мало тебя,
очень мало,
он невыносим.
Ни к чему трепетать
перед памятью благоговейно,
Но бывает приятно
вздохнуть о каком-нибудь дне:
Всё-то помнится -
Васька,
весна,
два дешёвых глинтвейна,
Я держу тебя за руку,
ты улыбаешься мне.
Как теперь ты, принцесса,
почти недоступная глазу?
Всё-то встретиться нам
не даёт разный жизненный стиль.
Ты рисуешь картины,
а я их не видел ни разу,
Любишь яблочный штрудель,
а я тебя не угостил.
Я хожу по гостям.
Пробавляюсь стишками и чаем,
И в глазах у меня
Всё отчётливей скуки печать.
Вот тебе моя жизнь.
Возвращайся, я очень скучаю -
Как-нибудь, кем-нибудь.
Нам найдётся, о чём помолчать.
Рахман Кусимов
Но пока - ни границ, ни таможен,
И пока лишь в метро
да в маршрутных такси колесим.
В этом городе всюду знакомые,
он невозможен;
И так мало тебя,
очень мало,
он невыносим.
Ни к чему трепетать
перед памятью благоговейно,
Но бывает приятно
вздохнуть о каком-нибудь дне:
Всё-то помнится -
Васька,
весна,
два дешёвых глинтвейна,
Я держу тебя за руку,
ты улыбаешься мне.
Как теперь ты, принцесса,
почти недоступная глазу?
Всё-то встретиться нам
не даёт разный жизненный стиль.
Ты рисуешь картины,
а я их не видел ни разу,
Любишь яблочный штрудель,
а я тебя не угостил.
Я хожу по гостям.
Пробавляюсь стишками и чаем,
И в глазах у меня
Всё отчётливей скуки печать.
Вот тебе моя жизнь.
Возвращайся, я очень скучаю -
Как-нибудь, кем-нибудь.
Нам найдётся, о чём помолчать.
Рахман Кусимов
-
Непонятно было: исподволь, внезапно ли
Собралась – да и надвинулась гроза.
Капли первые вначале робко капнули,
Задрожала виноградная лоза…
И – обрушилось! И тучи серой ватою
Отразились в глубине мгновенных луж.
И каштан подставил свечи розоватые
Под пронзительный, бесчинствующий душ.
Сколько страсти, драматизма, напряжения,
Сколько ярости! Но через полчаса –
Снова солнце. И – ни звука, ни движения.
Гнев прошел. Излили душу небеса.
Любовь Сирота
Собралась – да и надвинулась гроза.
Капли первые вначале робко капнули,
Задрожала виноградная лоза…
И – обрушилось! И тучи серой ватою
Отразились в глубине мгновенных луж.
И каштан подставил свечи розоватые
Под пронзительный, бесчинствующий душ.
Сколько страсти, драматизма, напряжения,
Сколько ярости! Но через полчаса –
Снова солнце. И – ни звука, ни движения.
Гнев прошел. Излили душу небеса.
Любовь Сирота
-
Весна. И запахи пекарен,
И сердца глупого трезвон.
Травой нечаянной ошпарен,
На солнце ёжится газон.
Под кожу впрыснута отвага,
Так сладок воздуха глоток,
Что даже уличный бродяга
Упитан и розовощек.
А я - задирист и коварен -
Твержу, от нежности дрожа,
Что март по-прежнему вульгарен,
А ты - по-мартовски свежа.
Лада Миллер
И сердца глупого трезвон.
Травой нечаянной ошпарен,
На солнце ёжится газон.
Под кожу впрыснута отвага,
Так сладок воздуха глоток,
Что даже уличный бродяга
Упитан и розовощек.
А я - задирист и коварен -
Твержу, от нежности дрожа,
Что март по-прежнему вульгарен,
А ты - по-мартовски свежа.
Лада Миллер
-
В размытых красках толка нет -
Сплошное крошево эмоций.
Весенний бред, неясный свет,
Но так пульсирует и бьётся,
Что подпеваешь. Вторь не вторь -
Теперь и ты заложник смуты,
А нерешительность и хворь
Испиты и сиюминутны.
Размякнешь от случайных слов,
И что-то ёкнет в сердцевине -
Так зарождается любовь
К непредсказуемости линий.
И вот - разруха и обман -
Весны разграбленная Троя.
А в облаках - Сезанн... Сезанн -
И обещание покоя.
Лада Миллер
Сплошное крошево эмоций.
Весенний бред, неясный свет,
Но так пульсирует и бьётся,
Что подпеваешь. Вторь не вторь -
Теперь и ты заложник смуты,
А нерешительность и хворь
Испиты и сиюминутны.
Размякнешь от случайных слов,
И что-то ёкнет в сердцевине -
Так зарождается любовь
К непредсказуемости линий.
И вот - разруха и обман -
Весны разграбленная Троя.
А в облаках - Сезанн... Сезанн -
И обещание покоя.
Лада Миллер
-
Весна... А большего не требуй.
И так чем дальше – тем светлей
Куски застиранного неба
В ажурной пене тополей.
Шумит, выбалтывая тайны,
В ручьях – как в чайниках – вода.
Блестят на солнце ус трамвайный
И влажных веток провода.
А как играет воздух зыбкий,
В одну симфонию смешав,
Полутона, полуулыбки,
И юркий след карандаша...
Пусть жизнь до слез обыкновенна,
Тем восхитительней сюрприз –
Пропахший фруктами Гогена
Весенней улицы эскиз.
Лада Миллер
И так чем дальше – тем светлей
Куски застиранного неба
В ажурной пене тополей.
Шумит, выбалтывая тайны,
В ручьях – как в чайниках – вода.
Блестят на солнце ус трамвайный
И влажных веток провода.
А как играет воздух зыбкий,
В одну симфонию смешав,
Полутона, полуулыбки,
И юркий след карандаша...
Пусть жизнь до слез обыкновенна,
Тем восхитительней сюрприз –
Пропахший фруктами Гогена
Весенней улицы эскиз.
Лада Миллер
-
Я и весна – плечо к плечу -
Счищаем снега позолоту
С крыльца. И весело грачу
Смотреть на спорую работу.
В груди от смеха горячо,
Поет, гудит спины подкова.
А дом качается свечой
В наростах воска ледяного.
Гремят по кровлям жемчуга,
Мелькают инея скорлупки.
Летят танцовщицы Дега,
Взметая газовые юбки.
Стекает вечер в желоба.
Темнеет намертво и сразу.
Слабее ветер. Но труба
Еще твердит глухую фразу.
Вернусь домой – прижми к груди,
Отбрось тоску едва початой.
Мой рот малиновый найди
И на пороге распечатай.
Лада Миллер
Счищаем снега позолоту
С крыльца. И весело грачу
Смотреть на спорую работу.
В груди от смеха горячо,
Поет, гудит спины подкова.
А дом качается свечой
В наростах воска ледяного.
Гремят по кровлям жемчуга,
Мелькают инея скорлупки.
Летят танцовщицы Дега,
Взметая газовые юбки.
Стекает вечер в желоба.
Темнеет намертво и сразу.
Слабее ветер. Но труба
Еще твердит глухую фразу.
Вернусь домой – прижми к груди,
Отбрось тоску едва початой.
Мой рот малиновый найди
И на пороге распечатай.
Лада Миллер
-
День бредет, оглядываясь, хмурый,
Отражаясь в лужах за спиной,
Под ногами плачет снег понурый -
Сиротливый, грязный и больной.
Но уже, как нотой ясно-чистой,
Сердце окрыляется весной -
В стороне моей сырой и мглистой -
Серой, неказистой, но родной.
Пусть в небесных мартовских угодьях
Вновь свинец разлит, но далеко
Купола плывут по половодью,
Взгляд лаская золотом легко.
Светлана Холодова
Отражаясь в лужах за спиной,
Под ногами плачет снег понурый -
Сиротливый, грязный и больной.
Но уже, как нотой ясно-чистой,
Сердце окрыляется весной -
В стороне моей сырой и мглистой -
Серой, неказистой, но родной.
Пусть в небесных мартовских угодьях
Вновь свинец разлит, но далеко
Купола плывут по половодью,
Взгляд лаская золотом легко.
Светлана Холодова
-
Катится луна - серебрятся спицы,
Манит стайку снов звёздная блесна,
Заверну слова в мокрую тряпицу -
Может, прорастут, всё-таки весна.
Гонит звуки прочь тишина густая,
И, разбив сердца поздних ходоков,
Щеголиха-ночь в чёрных горностаях
Глянет сквозь вуаль снежных мотыльков.
Вечер вытер вновь крыш дневные слёзы,
Хрусткой крошкой их бросил мостовой,
Пахнет ветерок веточкой мимозы,
Бредят тополя первою листвой.
Манит стайку снов звёздная блесна,
Заверну слова в мокрую тряпицу -
Может, прорастут, всё-таки весна.
Гонит звуки прочь тишина густая,
И, разбив сердца поздних ходоков,
Щеголиха-ночь в чёрных горностаях
Глянет сквозь вуаль снежных мотыльков.
Вечер вытер вновь крыш дневные слёзы,
Хрусткой крошкой их бросил мостовой,
Пахнет ветерок веточкой мимозы,
Бредят тополя первою листвой.
-
В провинциальном городе весна -
немытое стекло в оконной раме,
и бабочка в окошко бьёт крылами,
и на асфальте – вон, ещё одна
в провинциальном городе весна,
обманутые – ей боятся верить,
она поёт и барабанит в двери -
поднять из летаргического сна
любовников зимы окаменелых,
из ветра шьёт сквозное неглиже,
и пеной облаков молочно-белых
небесную затапливает гжель
в провинциальном городе весна,
и обнаружат утром горожанки,
потягиваясь сладко спозаранку,
веснушек золотые письмена
в провинциальном городе весна
ничуть не хуже, чем в иной столице,
и расцветают пасмурные лица,
и светом жизнь по маковку полна.
немытое стекло в оконной раме,
и бабочка в окошко бьёт крылами,
и на асфальте – вон, ещё одна
в провинциальном городе весна,
обманутые – ей боятся верить,
она поёт и барабанит в двери -
поднять из летаргического сна
любовников зимы окаменелых,
из ветра шьёт сквозное неглиже,
и пеной облаков молочно-белых
небесную затапливает гжель
в провинциальном городе весна,
и обнаружат утром горожанки,
потягиваясь сладко спозаранку,
веснушек золотые письмена
в провинциальном городе весна
ничуть не хуже, чем в иной столице,
и расцветают пасмурные лица,
и светом жизнь по маковку полна.
-
И прозрачная нежность листвы первозданной,
и молочные заводи в небе вечернем,
и безмолвная песня души осиянной
на просторах распахнутых птичьих кочевий –
это то, чем живу я весною нескудно,
словно свежею корочкой тёплого хлеба,
то, что долгими зимами зреет подспудно
от Перуна времён, и Бориса, и Глеба.
И какие б ни выли слепые метели,
и в какие края ни легла бы дорога,
знаю – будут и маи ещё, и апрели,
и весенние дни - как напутствие Бога.
и молочные заводи в небе вечернем,
и безмолвная песня души осиянной
на просторах распахнутых птичьих кочевий –
это то, чем живу я весною нескудно,
словно свежею корочкой тёплого хлеба,
то, что долгими зимами зреет подспудно
от Перуна времён, и Бориса, и Глеба.
И какие б ни выли слепые метели,
и в какие края ни легла бы дорога,
знаю – будут и маи ещё, и апрели,
и весенние дни - как напутствие Бога.
-
Скорей за город! В первый раз
С тех пор, как снег сошел с проталин.
Там открывается показ
Пустых лесных опочивален.
В них сыро, сумрачно, еще
Не обновили занавески.
Но вдруг забрезжит светлячок
Аквамариновой пролески.
Один, другой! О, сколько их,
И приземленных, и воздушных
На покрывалах моховых!
И большей радости не нужно,
И лучшего подарка нет,
Чем, отряхнув оледененье,
Средь мертвых трав увидеть свет
Цветов земного возрожденья.
С тех пор, как снег сошел с проталин.
Там открывается показ
Пустых лесных опочивален.
В них сыро, сумрачно, еще
Не обновили занавески.
Но вдруг забрезжит светлячок
Аквамариновой пролески.
Один, другой! О, сколько их,
И приземленных, и воздушных
На покрывалах моховых!
И большей радости не нужно,
И лучшего подарка нет,
Чем, отряхнув оледененье,
Средь мертвых трав увидеть свет
Цветов земного возрожденья.
-
Лыжня уводит от дороги
В лесу теряющийся след.
Стою у марта на пороге
И жмурюсь радостно на свет.
Подслушиваю птичий лепет
Среди напудренной хвои
И понимаю, как нелепы
Нас расточившие бои,
Чахоточные отголоски
Зимы, переболевшей в нас,
И режу, режу на полоски
Хрустящий подсинённый наст.
И всё бинтую и бинтую
Его стерильной белизной
То, что изломано впустую,
Изранено тобой и мной.
И забываю, забываю
Уколы мелочной вражды,
Когда шутя с ветвей сбиваю
Сосулек ломкие ряды.
Как после темени наркозной,
Захлебываюсь синевой -
Еще по-зимнему морозной,
Но по-весеннему - живой.
В лесу теряющийся след.
Стою у марта на пороге
И жмурюсь радостно на свет.
Подслушиваю птичий лепет
Среди напудренной хвои
И понимаю, как нелепы
Нас расточившие бои,
Чахоточные отголоски
Зимы, переболевшей в нас,
И режу, режу на полоски
Хрустящий подсинённый наст.
И всё бинтую и бинтую
Его стерильной белизной
То, что изломано впустую,
Изранено тобой и мной.
И забываю, забываю
Уколы мелочной вражды,
Когда шутя с ветвей сбиваю
Сосулек ломкие ряды.
Как после темени наркозной,
Захлебываюсь синевой -
Еще по-зимнему морозной,
Но по-весеннему - живой.
-
Готовилась долго,чего-то ждала,
Дразнила метелью,туманом дышала
И хмурому солнцу никак не мешала
Гостинцы зимы убирать со стола.
Но вот,незаметно,подкрался апрель,
Смахнул полинялое платье небрежно
И так обнажённую землю пригрел,
Что даже заря зарумянилась нежно.
И словно опомнясь,раскрылись листы,
И как каравеллы,поплыли мосты,
По синему небу пыля парусами.
В полях расстелили цветные холсты,
Озёра и души небесно чисты...
Глядим на весну молодыми глазами.
Дразнила метелью,туманом дышала
И хмурому солнцу никак не мешала
Гостинцы зимы убирать со стола.
Но вот,незаметно,подкрался апрель,
Смахнул полинялое платье небрежно
И так обнажённую землю пригрел,
Что даже заря зарумянилась нежно.
И словно опомнясь,раскрылись листы,
И как каравеллы,поплыли мосты,
По синему небу пыля парусами.
В полях расстелили цветные холсты,
Озёра и души небесно чисты...
Глядим на весну молодыми глазами.
-
На две недели опоздав,
С озябшими ногами,
Весна заявится стремглав,
В дверях столкнувшись с вами.
И вот без отдыха и сна
Хлопочет, мир тревожа, -
Но все, что делает она.
На дело не похоже:
Затеет слякоть разводить,
Хотя никто не просит;
Начнет на солнце лед топить –
Соскучится и бросит.
Играет ветром в волосах
Бегущего апреля
И, что ни вечер, в небесах
Малюет акварели;
Хохочет в стае воронья,
Под стрехой гнезда лепит, -
И полон вещего вранья
Ее ребячий лепет.
С озябшими ногами,
Весна заявится стремглав,
В дверях столкнувшись с вами.
И вот без отдыха и сна
Хлопочет, мир тревожа, -
Но все, что делает она.
На дело не похоже:
Затеет слякоть разводить,
Хотя никто не просит;
Начнет на солнце лед топить –
Соскучится и бросит.
Играет ветром в волосах
Бегущего апреля
И, что ни вечер, в небесах
Малюет акварели;
Хохочет в стае воронья,
Под стрехой гнезда лепит, -
И полон вещего вранья
Ее ребячий лепет.
-
За теплоходными свистками
Дойдем с тобою до реки,
Где старые особняки
Соприкасаются висками,
И над причалом воздух талый,
И заглушая птичий гам,
Гудит невидимый орган,
Качая темные кварталы…
Не рассуждая о высоком
Значении весенних вех,
Мы просто взгляд поднимем вверх
На кроны, брызжущие соком,
На небо, где вне расписаний
Плывут неспешно облака,
И отражается река,
И наши мысли, и мы сами…
Пусть стрелочники, секунданты
И прочие временщики:
Дотошные часовщики,
Аккуратисты и педанты,
Отягощенные долгами
Ругают меркантильный век,
Мы, обнимаясь, смотрим вверх,
А Бог играет на органе.
Дойдем с тобою до реки,
Где старые особняки
Соприкасаются висками,
И над причалом воздух талый,
И заглушая птичий гам,
Гудит невидимый орган,
Качая темные кварталы…
Не рассуждая о высоком
Значении весенних вех,
Мы просто взгляд поднимем вверх
На кроны, брызжущие соком,
На небо, где вне расписаний
Плывут неспешно облака,
И отражается река,
И наши мысли, и мы сами…
Пусть стрелочники, секунданты
И прочие временщики:
Дотошные часовщики,
Аккуратисты и педанты,
Отягощенные долгами
Ругают меркантильный век,
Мы, обнимаясь, смотрим вверх,
А Бог играет на органе.
1-39 40-58
Отправить СМС'кой
Радио онлайн
Обо мне
текст текст текст текст текст текст текст текст текст текст текст текст текст текст текст текст текст текст текст текст текст текст текст
Топ пользователей
-
iii ʁɔvʎнdǝʚǝdǝu dиW. Кто прочитает ставь Класс!!
Архивы
